Неточные совпадения
— Я так обещала, и дети… — сказала Долли, чувствуя себя смущенною и оттого, что ей надо было
взять мешочек из
коляски, и оттого, что она знала, что лицо ее должно быть очень запылено.
— Нет, оставайтесь как вы были, — сказала подошедшая Анна, — а мы поедем в
коляске, — и,
взяв под руку Долли, увела ее.
— Да, — сказала она ему, подавая кошелек с деньгами, и,
взяв на руку маленький красный мешочек, вышла из
коляски.
Чичиков между тем так помышлял: «Право, было <бы> хорошо! Можно даже и так, что все издержки будут на его счет. Можно даже сделать и так, чтобы отправиться на его лошадях, а мои покормятся у него в деревне. Для сбереженья можно и
коляску оставить у него в деревне, а в дорогу
взять его
коляску».
— Так как моя бричка, — сказал Чичиков, — не пришла еще в надлежащее состояние, то позвольте мне
взять у вас
коляску. Я бы завтра же, эдак около десяти часов, к нему съездил.
— У меня очень покойная
коляска, — прибавил несчастный молодой человек, обращаясь к Аркадию, — я могу вас подвезти, а Евгений Васильич может
взять ваш тарантас, так оно даже удобнее будет.
Бальзаминов. Это мы, маменька, с женой разговариваем и целуемся. Вот, маменька, садимся мы с женой в
коляску, я
взял с собой денег пятьдесят тысяч.
— Ну, я пойду, — сказал Тарантьев, надевая шляпу, — а к пяти часам буду: мне надо кое-куда зайти: обещали место в питейной конторе, так велели понаведаться… Да вот что, Илья Ильич: не наймешь ли ты
коляску сегодня, в Екатерингоф ехать? И меня бы
взял.
На другой день по возвращении в Капштат мы предприняли прогулку около Львиной горы. Точно такая же дорога, как в Бенсклюфе, идет по хребту Льва, начинаясь в одной части города и оканчиваясь в другой. Мы
взяли две
коляски и отправились часов в одиннадцать утра. День начинался солнечный, безоблачный и жаркий донельзя. Дорога шла по берегу моря мимо дач и ферм.
— Вообразите, я его уже четыре дня вожу с собою, — продолжал он, немного как бы растягивая лениво слова, но безо всякого фатовства, а совершенно натурально. — Помните, с тех пор, как ваш брат его тогда из
коляски вытолкнул и он полетел. Тогда он меня очень этим заинтересовал, и я
взял его в деревню, а он все теперь врет, так что с ним стыдно. Я его назад везу…
Я
взял офицера за руку и, сказав: «Поберегите их», бросился в
коляску; мне хотелось рыдать, я чувствовал, что не удержусь…
Тюрьма стояла на самом перевале, и от нее уже был виден город, крыши домов, улицы, сады и широкие сверкающие пятна прудов… Грузная
коляска покатилась быстрее и остановилась у полосатой заставы шлагбаума. Инвалидный солдат подошел к дверцам,
взял у матери подорожную и унес ее в маленький домик, стоявший на левой стороне у самой дороги. Оттуда вышел тотчас же высокий господин, «команду на заставе имеющий», в путейском мундире и с длинными офицерскими усами. Вежливо поклонившись матери, он сказал...
— Когда вы поедете домой, то
возьмите меня с собой в
коляску. Мне надобно вам многое рассказать.
Ну-с, только едем мы с Легкомысленным, а в Неаполе между тем нас предупредили, что разбойники всего чаще появляются под видом мирных пастухов, а потом уже оказываются разбойниками. Хорошо.
Взяли мы с собой запас frutti di mare и una fiasca di vino, едем в
коляске и калякаем.
— Он все врет, — продолжал Петр Иваныч. — Я после рассмотрел, о чем он хлопочет. Ему только бы похвастаться, — чтоб о нем говорили, что он в связи с такой-то, что видят в ложе у такой-то, или что он на даче сидел вдвоем на балконе поздно вечером, катался, что ли, там с ней где-нибудь в уединенном месте, в
коляске или верхом. А между тем выходит, что эти так называемые благородные интриги — чтоб черт их
взял! — гораздо дороже обходятся, чем неблагородные. Вот из чего бьется, дурачина!
— Верно, там, у конюшен; там
коляску закладывают. Я его здесь поджидала. Послушайте, скажите ему от меня, что я непременно хочу ехать сегодня же; я совсем решилась. Отец
возьмет меня; я еду сейчас, если можно будет. Все погибло теперь! все потеряно!
Надежда Антоновна. Я пойду спрошу, привезли ли
коляску. Я ухитрилась
взять в долг у одного каретника и гербы велела сделать. Лошадей будем брать извозчичьих, а своей
коляски не иметь нельзя. Извозчичий экипаж всегда заметен. (Уходит.)
Лидия (глядя в окно). Погодите! Что это за
коляска? Кружева! Неужели это maman
взяла для меня? Какая прелесть, какая роскошь!
Коляска и лошади от Ваханского; платье портной
возьмет завтра чем свет!
— Слегла в постелю, мой друг; и хотя после ей стало легче, но когда я стал прощаться с нею, то она ужасно меня перепугала. Представь себе: горесть ее была так велика, что она не могла даже плакать; почти полумертвая она упала мне на шею! Не помню, как я бросился в
коляску и доехал до первой станции… А кстати, я тебе еще не сказывал. Ты писал ко мне, что
взял в плен французского полковника, графа, графа… как бишь?
Тюменев, отобедав, вскоре собрался ехать на дачу: должно быть, его там что-то такое очень беспокоило. При прощании он
взял с Бегушева честное слово завтра приехать к нему в Петергоф на целый день. Бегушев обещал. Когда граф Хвостиков, уезжавший тоже с Тюменевым вместе, садясь в
коляску, пошатнулся немного — благодаря выпитому шампанскому, то Тюменев при этом толкнул еще его ногой: злясь на дочь, он вымещал свой гнев и на отце.
— Кстати, я привез заячьи почки, — сказал дядя, — прикажи их достать из
коляски, а другие лежат в поле. Я подозрил русака недалече от дороги, как раз против Зыбинского лесного оврага. Пошли за ним Павлушку с ружьем. А знаешь ли, — прибавил он, — вместо Павлушки, пока
коляску еще не отложили,
возьмем ружья и поедем, брат, вместе с тобою!
— Прах бы вас
взял и с барыней! Чуть их до смерти не убили!.. Сахарные какие!.. А
коляску теперь чини!.. Где кузнец-то?.. Свой вон, каналья, гвоздя сковать не умеет; теперь посылай в чужие люди!.. Одолжайся!.. Уроды этакие! И та-то, ведь как же, богу молиться! Богомольщица немудрая, прости господи! Ступай и скажи сейчас Сеньке, чтобы ехал к предводителю и попросил, нельзя ли кузнеца одолжить, дня на два, дескать! Что глаза-то выпучил?
—
Коляску я
взял для себя-с, но почти уверен был, что вы согласитесь поехать, — ответил Павел Павлович с видом совершенно счастливого человека.
Коляска трогалась с места и тотчас же исчезала в потемках. В красном круге, бросаемом лампою на дорогу, показывалась новая пара или тройка нетерпеливых лошадей и силуэт кучера с протянутыми вперед руками. Опять начинались поцелуи, упреки и просьбы приехать еще раз или
взять шаль. Петр Дмитрич выбегал из передней и помогал дамам сесть в
коляску.
Иван Михайлович(лакею).Поди сюда.
Возьми ты этого молодца, вылей ему на голову ведро воды, слышишь? И посади в
коляску…
Отец поглядел в окно, увидал
коляску,
взял картуз и пошел на крыльцо встречать. Я побежал за ним. Отец поздоровался с дядей и сказал: «Выходи же». Но дядя сказал: «Нет,
возьми лучше ружье, да поедем со мной. Вон там, сейчас за рощей, русак лежит в зеленях.
Возьми ружье, поедем убьем». Отец велел себе подать шубку и ружье, а я побежал к себе, наверх, надел шапку и
взял свое ружье. Когда отец сел с дядей в
коляску, я приснастился с ружьем сзади на запятки, так что никто не видал меня.
Тит Титыч. Не твое дело. Я мальчишкой из деревни привезен, на все четыре стороны без копейки пущен; а вот нажил себе капитал и других устроил. Хороший человек нигде не пропадет, а дурного и не жаль. Слушай ты, Андрей, вели заложить пару вороных в
коляску, оденься хорошенько,
возьми мать с собой да поезжай к учителю, проси, чтоб дочь отдал за тебя. Он человек хороший.
Словом, когда начали разъезжаться, то уже было три часа, и кучера должны были нескольких особ
взять в охапку, как бы узелки с покупкою, и Чертокуцкий, несмотря на весь аристократизм свой, сидя в
коляске, так низко кланялся и с таким размахом головы, что, приехавши домой, привез в усах своих два репейника.
— Разумеется, другого средства нет. Впрочем,
коляску мы можем посмотреть и без него. Он, верно, ее не
взял с собою. Эй, кто там, подойди, братец, сюда!
— Где вы попрятались, чёрт бы вас
взял?! — набросился на него хозяин, сжимая кулаки. — Где ты был сейчас? Пошел, скажи, чтобы этому господину подали
коляску, а для меня вели заложить карету! Постой! — крикнул он, когда лакей повернулся уходить. — Завтра чтоб ни одного предателя не оставалось в доме! Все вон! Нанимаю новых! Гадины!
Вставши до рассвета,
взявши ванну и напившись кофе, они уезжают в
колясках, кабриолетах или двухколесных индийских каретках, в которых сиденье устроено спиной к кучеру, в нижнюю часть города — в свои банки, конторы и присутственные места, и работают там до десяти часов утра, когда возвращаются домой и, позавтракав, ложатся спать.
Взяв за руки девочек, Аграфена Петровна стала переходить кипевшую народом улицу и уж дошла было до подъезда гостиницы, как вдруг с шумом, с громом налетела чья-то запряженная парой бо́рзых коней
коляска.
Ржевецкий вскочил в
коляску,
взял в руки вожжи, и
коляска покатила по мягкой дороге.
Марья Михайловна в верхней кофточке цвета ее юбки и в шляпке, сделавшей ее лицо еще красивее, крепко пожимала руку Токареву и
взяла с него слово, что он приедет к ним в деревню. Подали
коляску Будиновских. Красивые серые лошади, фыркая, косились на свет и звякали бубенчиками. Кучер в бархатной безрукавке неподвижно сидел на козлах.
—
Возьми меня на седло, деда! — попросила я, и старик, любивший меня, пожалуй, не меньше своей Бэллы, протянул свои сильные руки и, перебросив меня через кузов
коляски, опустил на седло Бэллиной лошади.
Теркин сел, и
коляска со звоном ржавых гаек и шарнир покатила книзу. Он не стерпел —
взял извозчика, испытывая беспокойство ожидания: чем пахнет на него жизнь в этих священных стенах, на которых в смутные времена иноки защищали мощи преподобного от польских полчищ и бросали под ноги вражьих коней град железных крючковатых гвоздей, среди грохота пушек и пищалей.
Засвежело. Анна Серафимовна уехала от тетки в десятом часу. Рубцов проводил ее до
коляски. Она
взяла с него слово быть у ней через три дня.
Маршалек же тогда ехал с какого-то служебного дела, и его сопровождали соседний становой и еще кто-то, и всем им мое безумие явлено ясно, и поличье распространения революционных бумаг они
взяли, а меня маршалек всадил к себе в
коляску и привез к себе как весьма больного.